Ефрейтор Икс [СИ] - Сергей Лексутов

— Молодежь летать учится… — проговорил Павел задумчиво. — Да-а… В случае чего, вы только и полюбуетесь, как я тонуть буду… — Обернувшись к Вагаю, Павел сказал ему, как человеку: — Ну, иди вперед. Теперь одна надежда, на твой звериный инстинкт.

Посвистев носом, Вагай прыгнул на ближайший травяной островок. Так, от островка к островку, по останкам деревьев, кое-где по кочкарнику, они двинулись через болото. А в небе равнодушно и методично, как заведенные, кружились ястребы.

Нуднее занятия, чем ходьба по болоту, трудно найти. Последний год работы Павла в Университете и был подобен хождению по болоту, пока Гонтарь его окончательно не загнал в трясину. В том году Гонтарь собрался в экспедицию в августе. Павел на летней сессии принимал зачеты, а потому отпуск у него опять получался урезанным. Сдав последние ведомости в деканат, Павел написал заявление на отпуск, но Гонтарь подписывать заявление отказался, и потребовал, чтобы Павел в срочном порядке написал статью; какой-то научный журнал заказал. Это ж надо, всю сессию молчал, хоть у Павла была прорва свободного времени, а как в отпуск идти, пожалуйста, нагрузил… Чтобы побыстрее отделаться, и все же съездить к матери, Павел, работая над статьей, задерживался в Университете допоздна, да еще надо было хотя бы часа по полтора в день потренироваться в подвале, а потому домой приходил за полночь. Как-то, идя домой, еще не доходя до своего подъезда, услышал в подъезде приглушенную возню. Широко распахнув дверь, заглянул туда. Несмотря на то, что лампочка горела не ближе, чем на площадке третьего этажа, он прекрасно разглядел троих парней и девушку. Девчушку лет шестнадцати. Парней он узнал; это были местные "крутые", не раз задиравшие его, но он не обращал до этого на них внимания.

Войдя в подъезд, он молча закрутил на шее крайнего удушающий захват, и мощным толчком вышвырнул его из подъезда. Бедолага дверь открыл лбом, а потому на ближайшие полчаса из боя выпал. Двое других оставили девчонку, и ринулись в бой, но Павел без затей отправил одного ударом ноги в угол, а второго вышвырнул из подъезда примитивным броском через грудь. Подпружиненная дверь снова мощно хлопнула. Растрепанное плачущее создание, подтягивая сползающие джинсы, — видимо парни оборвали застежки, — унеслось куда-то наверх. Третий только выбрался из угла, как Павел схватил его за шиворот, передней подсечкой вывел из равновесия, и тоже наладил лбом в дверь. Выскочив следом, он в молниеносном темпе провел "бой волка"; снова свалил на землю едва успевших подняться парней. И тут раздался истошный вопль:

— Стоять!! Милиция!!

Ну, правильно! Они всегда вовремя, когда нужда в них уже минует…

Один обеими руками держал черный пистолет, второй по газону обходил тяжело дышащую компанию. Парни и не подумали, бежать. В свете уличного фонаря Павел разглядел ручеек крови, текущий по лицу одного из них. Милиционер закончил обходной маневр, а второй тем временем что-то забормотал в рацию, укрепленную на плече. Через пару минут подкатила патрульная машина. Из нее гибко выпрыгнул молодой парень, в лейтенантских погонах, спросил, подходя к компании, уныло переминающейся с ноги на ногу под прицелом.

— Ну, и что тут у нас? Никак, злостное хулиганство?

Павел только собрался заговорить, как его опередил парень с окровавленной мордой:

— Товарищ лейтенант! Я все расскажу. Мы шли мимо подъезда, как вдруг слышим, будто девчонка крикнула. Мы туда заглянули, видим, этот жлоб с Ирки, из сорок третьей, джинсы стягивает, да еще и застежки поотрывал. Ну, мы к нему; чего, мол, делаешь? Она же малолетка! А он, гляньте, какой жлоб здоровый, на нас. Мы еле из подъезда выскочили. А он нас догнал, и опять накинулся. Но тут наряд подоспел…

Лейтенант задумчиво посмотрел на Павла, спросил:

— Кто такой?

— Здесь живу, в тридцать первой, а работаю в Университете, преподавателем.

— Чего, физкультуры?

— Нет, биологии…

— Документы есть?

— Давайте поднимемся в квартиру, я все документы и предъявлю. Там же можно и протокол составить… Я один живу.

Лейтенант подумал с минуту, наконец, проговорил:

— Ладно, давайте поднимемся в квартиру. Хоть я и должен всех вас в отделение доставить. А пока мне потерпевшую найдут.

Разбирательство тянулось полночи. Парни от своих показаний отказываться не пожелали. Девушка Ира сначала хотела написать заявление, но потом уперлась, и наотрез отказалась. Павел понял, что опять из-за своего врожденного благородства, втерся в чужую интригу. Одно хорошо, лейтенант был явно на его стороне. Когда остались вдвоем в комнате, лейтенант уныло пробормотал:

— И угораздило вас вписаться… С нее бы не убыло, а вам теперь кисло придется. Я эту шпану знаю, а потому постараюсь спустить на тормозах, но они вам знатно подгадят. Это я вам гарантирую.

Павел подумал, что шляться по ночам стало действительно опасно; если не тебя пристукнут, то ты обязательно кого-нибудь пристукнешь, и залетишь на нары…

Вернувшись из отпуска, он узнал весьма неприятную новость: поскольку в экспедицию шел большой отряд студентов, то деканат решил послать с ними не двоих, а троих преподавателей, и третьим шел Фирсов. Павел буквально всей кожей ощутил недоброе. Но не идти же в деканат, и не орать же там, что, мол, Фирсов с женой Гонтаря роман крутит, и в экспедиции может что-нибудь случиться, вроде дуэли с летальным исходом… Павлу давно уже было тошно до чертиков, он давно понял, что Гонтарь его попросту мурыжит, изводит. Вот и в этой экспедиции Павлу предстоит отловить и отпрепарировать сотни животных. Хоть и мелких в основном, но ведь он так и не привык к писку зверьков, которых кромсают заживо…

Павел сидел за столом в лаборатории и бездумно листал методики зоологических исследований в приложении к экологическим проблемам, разработанные самим Гонтарем. Он наверняка знал, что все это ни к чему, диссертацию ему защитить Гонтарь не позволит, и тащил все лишь по инерции, или по привычке, или все еще на что-то надеясь… Человек до конца на что-то надеется. На что еще надеяться?.. Ни к чему еще и сотни зарезанных зверьков в предстоящей экспедиции… Гонтарь найдет, к чему придраться, и объявить всему свету о научной несостоятельности Павла. Черт! Лишь намека хватило на участие Павла в оппозиции, и, пожалуйста; отрезал, вычеркнул, выкинул… Поэтому на кафедре слова против него боятся сказать.

— К черту! — Павел изо всей силы хлопнул по стопке книжек своей жесткой ладонью, взвилась пыль.

В этот момент отворилась дверь, и вошел Гонтарь. Как всегда в тщательно отутюженном костюме, в импортной рубашке и скромном, но элегантном, тоже заграничном галстуке, стоящем, как знал Павел, столько же, сколько стоит все, надетое на нем, на Павле.